Ocelotოცელოტს გაუმარჯოს
შეიძლება წაკითხულიც გაქვს, რა ვიცი, მაინც გადახედე:
Отрицательные черты поэтики Достоевского.
1. с т. зр. явления мирового искусства и проявления личного таланта «Достоевский писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей».
2. Д-й – прежде всего автор детективных романов, где каждый персонаж… остается тем же самым до конца;
3. страстная убежденность Д-го в том, что физическое страдание и смирение исправляют человеческую природу;
4. квинтэссенция Достоевщины;
5. религиозные мотивы тошнотворны своей безвкусицей;
6. сюжет построен искусно, интрига разворачивается с помощью многочисленных искусных приемов. Правда, иные из них, если сравнить с Толстым, больше смахивают на удары дубинкой вместо легкого касания перстами художника; впрочем, многие критики, возможно, не согласятся со мной;
7. болезненная форма христианства;
8. построил из проявлений человечности очень искусственную и совершенно патологическую концепцию, доходившую до крайней идеализации русского народа;
9. все самые известные сочинения создавались в условиях внешней спешки;
10. неоправданное раздувание самых обычных чувств, автоматически вызывающих в читателе естественное сострадание;
11. безвкусица Д-го, его бесконечное копание в душах людей;
12. манера, по выражению Бунина, «совать Христа где надо и не надо»;
13. отсутствуют описания природы;
14. описав однажды наружность героя, больше уже к ней не возвращается… Так не поступает большой художник;
15. путешествие в глубь больных душ;
16. сомнительно всерьез говорить о «реализме» или «человеческом опыте» писателя, создавшего целую галерею неврастеников и душевнобольных;
17. (к старости Набоков – О.Е.) наконец, понял, что изъян, трещина, из-за которой разваливается все здание романа «Преступление и наказание», находится в сцене чтения Евангелия о воскрешении Лазаря, где есть фраза, не имеющая себе равных по глупости во всей мировой литературе… («…убийца и блудница, сошедшиеся за чтением вечной книги» - с.190). Это низкопробный литературный трюк, а не шедевр высокой патетики и набожности… Преступление Раск-ва описано во всех подробностях, но ни разу не видим Соню за ее ремеслом… Перед нами типичный штамп. Мы должны поверить автору на слово. Но настоящий художник не допустит, чтобы ему верили на слово;
18. фашистские идеи, которые развивает Раскольников;
19. вечно торопившийся Достоевский;
20. Раск-в – неврастеник, а искаженное восприятие любой философской идеи не может ее дискредитировать. Достоевский скорее бы преуспел, сделав Раск-ва крепким. Уравновешенным, серьезным юношей, сбитым с толку слишком буквально понятыми материалистическими идеями;
21. …чувствуя слабость своей позиции;
22. в стиле отражается человек. Это отражение Д-й хочет передать в мутном потоке признаний, в ухватках и ужимках неврастеника, отчаявшегося, озлобленного и до ужаса несчастного;
23. упоение собственным падением – одна из любимейших тем Д-го;
24. автор не уточняет, что за грех он имеет в виду, а искусство должно всегда все уточнять;
25. сентиментальные и готические романы, которых начитался Д-й;
26. назойливое повторение слов и фраз, интонация одержимого навязчивой идеей, 100%-ая банальность каждого слова, дешевое красноречие – отличают стиль Д-го; И тут же: …целый ряд новых душевных изломов слышится в мучительных признаниях, заполнивших последующие страницы…
27. мысль старая, принадлежит еще Руссо;
28. герои Д-го выбирают что-нибудь безумное, идиотское и пагубное – разрушение или смерть, - лишь бы это был их собственный выбор;
29. газетный штамп совершенной вселенской жизни – хрустальный дворец-идеал;
30. нужно сказать, что Д-й испытывал совершенно патологическую ненависть к немцам, полякам и евреям что видно из его сочинений;
31. унижение человеческого достоинства – излюбленная тема Д-го – годится скорее для фарса, а не драмы. Не обладая настоящим чувством юмора, Д-й с трудом удерживается от самой обыкновенной пошлости, притом ужасно многословной;
32. как всегда в романах Д-го, перед нами торопливое и лихорадочное нагромождение слов с бесконечными повторениями, уходами в сторону – словесный каскад, от которого читатель испытывает потрясение после, к примеру, прозрачной и удивительно гармоничной прозы Лермонтова;
33. художественный мир создан слишком поспешно, без всякого чувства меры и гармонии, которым должен подчиняться даже самый иррациональный шедевр;
34. в каком-то смысле Д-й слишком рационалистичен в своих топорных методах;
35. и хотя события у него – всего лишь события духовной жизни, а герои – ходячие идеи в обличье людей, их взаимосвязь и развитие этих событий приводятся в действие механическими приемами, характерными для примитивных и второстепенных романов к.18 и нач.19 в.
36. в качестве романов его книги рассыпаются на куски, в качестве пьес – они слишком длинны, композиционно рыхлы и несоразмерны;
37. описывая своих героев Д-й бывает не слишком остроумен, но подчас весьма язвителен (далее следует блестящее описание заглушения «Марсельезы» «Августином»);
38. «Братья Карамазовы» - великолепный пример детективного жанра… Роман этот длинный и любопытный. В нем много примечательного, даже названия глав… Перед нами не роман, а скорее либретто какого-то эксцентричного водевиля;
39. всю длинную, вялую историю старца Зосимы можно было бы исключить без всякого ущерба для сюжета, скорее это только бы придало книге цельности и соразмерности;
40. в эту прекрасную историю о мальчике Илюше, его друге Коле, собаке Жучке, серебряной пушечке, капризных выходках истеричного отца – даже в эту историю Алеша вносит неприятный елейный холодок… Сумеречные тропы уводят читателя в угрюмый мир холодного умствования, покинутый гением искусства.
В.Набоков – прекрасный писатель, эстет, тонкий ценитель русскоязычной классической литературы, любящий свою Россию – не мог не видеть достоинств русского «гения искусства» (Набоков, 219), создавшего совсем непросто читаемые и далеко не так легко постигаемые произведения. Поэтому уместно предположить, что указанные отрицательные черты феномена Достоевского условны, источником и образцом характеристик и путей понимания художественных текстов для думающих и внимательных (а не несведущих) читателей быть не могут, а служат лишь инструментом для воплощения истинной идеи в оценке мастера мастером. И содержание этой идеи вызревает в процессе вдумчивого и неоднократного чтения текста лекции, с пережевыванием и смакованием отдельных кусочков.
Набоков так хорошо видел, понимал и ценил приемы Достоевского-мастера, что использовал эти приемы при написании своей лекции о Достоевском, тем самым «закодировав» этот текст, как шахматную партию, сыгранную наоборот. (Идее отражения жизни-партии, как в «страшном зеркале» Достоевского, посвящен и роман «Защита Лужина». (Достоевский… производит гнетущее действие на психику современного человека, ибо как в страшном зеркале…(с.160) Там герой не в шахматы играет – священнодействует, обдумывая и представляя партии и желая создать такую, чтобы наоборот…)
Для воплощения своей идеи оценки творчества Достоевского «от обратного» Набоков придумывает метод уравновешивания или зеркального отражения: на каждое обвинение он приводит оправдание, демонстрируя все это на собственном тексте.
- говоря о пошлости Д-го, сам пользуется пошлым приемом пересказа («Идиот»);
- обвиняет Д-го в крайностях – и сам позволяет себе крайности в обвинении («религиозные мотивы тошнотворны своей безвкусицей» - с.209);
- обвиняя в противоречивости, сам противоречит в пределах данной лекции: то говорит о вспышках непревзойденного юмора и исключительно талантливом юмористе (с.176, 202), то, что Д-й не обладает настоящим чувством юмора (с.210);
- упрекая Д-го в издевательствах, сам издевается изощренно, уничтожая одной фразой: прелестный шарж на Тургенева… (с.210) или «по выражению Бунина, эта манера Д-го «совать Христа где надо и не надо» (с.183);
- указывает на вечную поспешность и небрежность Д-го в отделке произведений и сам комкает лекцию, сводя оценку огромных романов к 3-4-м страницам, тогда как «Запискам из подполья» уделяет 12…
В.Набоков не считается с аудиторией – его лекция является сама по себе художественным произведением. Обвинить Набокова можно, разве что, в том, что он всеми силами старается отвратить, а тем самым и оградить, западного слушателя от Д-го, старательно выпячивая отрицательные формулировки.
Не боится В.Набоков и быть скомпрометированным, что подчеркивает его мастерство и умышленное использование «запрещенных» приемов:
1. отделяет себя от аудитории (трудность моя состоит в том, что не все читатели, к которым я сейчас обращаюсь, достаточно просвещенные люди);
2. первая книга Д-го «Бедные люди» поразила и критиков, и читателей… Родился новый Гоголь!..;
3. Некрасов и Григорович ворвались в комнату (к Д-му), задушили сочными российскими поцелуями… Д-й прослезился от радости;
4. во время предварительного следствия Д-й находился в Петропавловской крепости, где начальником был генерал Набоков – мой предок;
5. я знал Розанова, когда он был уже женат на другой (не возлюбленной Д-го);
6. Д-й умер, заслужив всеобщее признание и почитание;
7. я бы хотел, чтобы вы оценили «Преступление и наказание» именно с этой т.зр.: перевешивает ли эстетическое наслаждение, которое вы испытываете, сопровождая Д-го в его путешествиях в глубь больных душ, другие чувства: дрожь отвращения и нездоровый интерес к подробностям преступления;
8. повторяется: о неизменяемости героев говорит трижды – 183, 188;
9. … все герои в том или ином романе действуют, как опытные шахматисты в сложной шахматной партии;
10. Н-в допускает такие суждения, как «автор думал… если бы он сделал так, а не иначе… чувствуя слабость своей позиции…»;
11. странные выводы: (к роману ПН)…страстная убежденность Д-го в том, что физическое страдание и смирение исправляют человеческую природу, коренится в его личной трагедии – он упорно считал, что вернулся из Сибири исправленным;
12. всю среднюю часть лекции подробно разбирает «Записки из подполья», по главам, и каждую ругает, НО тут же : посредственные подражатели Д-го, как французский журналист Сартр, продолжают пописывать в том же духе и по сей день;
13. Д-ий обладал замечательным чувством смешного, вернее трагикомического, его можно назвать талантливым юмористом, но юмор у него все время на грани истерики;
14. какой невероятный вздор, но вздор грандиозный, достигший своего пика, со вспышками гениальных озарений, освещающих весь этот мрачный и безумный фарс;
15. эта постоянная оглядка на читателя… идет из русской литературной традиции – Пушкин в «ЕО», Гоголь в «МД»… но заигрывать с чем-либо также заимствовано из западных романов;
16. книга – БрК – представляет собой типичный детектив, лихо закрученный уголовный роман, его действие разворачивается медленно… Сюжет развивается так, что читатель долгое время должен гадать, кто же убийца (???), --
все эти высказывания подтверждают игру автора лекции.
В.Набоковым была создана изощренная мистификация, возносящая Д-го на пьедестал. Мастер мог себе это позволить, будучи совершенно уверенным в совершенстве Д-го и своем мастерстве. Он не боялся быть скомпрометированным, а просто использовал прием Д-го – «от обратного». Густота зеркальных отражений так к концу нарастает, что неизбежно разбивается о заключительный возглас – ГЕНИЙ ИСКУССТВА!
· 
დოსტოევსკი, მისტიკოსი?!
