Бюджет Москвы стремительно уменьшается
14:29 / 24.2.2009
1/1Фото: Дни.Ру/Сергей ИвановСтоличный бюджет ожидает снижение доходов по всем направлениям, заявил во вторник мэр Москвы Юрий Лужков. Ввиду этого он потребовал от городских властей рационализировать расходы и экономить на всем, кроме социальной сферы.
"Прошлый год мы завершили положительным результатом и, в отличие от некоторых регионов, несмотря на проявления кризисных явлений в экономике, в конце года получили некоторые средства, которые позволили нам спокойно начать работать в этом году", - напомнил мэр.
Как передает ПРАЙМ-ТАСС, Лужков пообещал, что ситуация будет очень сложной и потребует поиска дополнительных бюджетных средств, которые имеются, в частности, в имущественном комплексе столицы.
По этой теме
Москве грозит дефицит лекарств
Лужков очистит прилавки Москвы от ГМО
Москва сокращает строительство жилья
Новости "Авто"
Официальный список льготных автомобилей
Кроме того, мэр поставил задачу сохранить рабочую активность и рабочие места в городе" "Если удастся поддержать и обеспечить деловую активность, у нас будут обеспечены зарплаты, бюджетное пополнение и социальная стабильность", - сказал он на заседании городского правительства.
Лужков также потребовал от городских властей рационализировать расходы и экономить на всем, кроме социальной сферы. Уже заморожены внешнеэкономические проекты, связанные с проведением конференций, Дней Москвы в различных государствах, расходы на поездки и командировки.
"Мы приняли решение о сокращении затрат на органы исполнительной власти. Пока речь не идет о сокращении персонала, а о затратах на управление, которые будут продолжаться, пока ситуация, связанная с кризисом, не улучшится", - цитирует "Интерфакс" Лужкова.
Хроники 1999–2009 гг.: Подъем без переворота
В 1999 г. команде Бориса Ельцина было не до шуток: первый год после дефолта грозил полной катастрофой — и экономической, и политической. Но все вышло наоборот: красные к власти не пришли, нефть подорожала, а экономика пошла в рост
Ольга Проскурнина
Ведомости
24.02.2009, №32 (2302)
У коммунистов появился реальный шанс взять власть в стране с помощью Евгения Примакова, руководившего правительством с октября 1998 г. по апрель 1999-го. «Вольно или невольно, но Примаков в свой политический спектр собрал слишком много красного цвета», — писал Ельцин в мемуарах «Президентский марафон». В феврале, по опросу фонда «Общественное мнение», Примаков возглавил список наиболее популярных претендентов на пост президента, опередив лидера КПРФ Геннадия Зюганова. На май 1999 г. коммунисты, занимавшие большинство в Госдуме, запланировали голосование по импичменту президенту. Комментируя намеченную на то же время амнистию на 94 000 человек, Примаков заявил, что освободившиеся места «пригодятся для тех, кого сажать будем за экономические преступления».
Какой год лучше
«В 1999 г. был неожиданный рост, в 2009 г. – неожиданный спад. И то и другое, как случается с зимой в России, пришло неожиданно» – ректору АНХ Владимиру Мау, которого «Ведомости» попросили сравнить два периода, не откажешь в остроумии. «Тогда мы были в конце кризиса, а теперь – в начале. Тогда кризис был национальный, а сейчас – глобальный. Тогда не было надежд на улучшение, а сейчас они тем не менее есть».
Ельцин отреагировал в своем стиле: накануне голосования по импичменту он внезапно отправил Примакова в отставку. Перед внесением новой кандидатуры в Думу Ельцин сообщил спикеру Геннадию Селезневу, что остановился на министре путей сообщения Николае Аксененко — фигуре, заведомо непроходной у коммунистов. А в тексте представления, поступившем в Думу через пару часов, значился уже министр внутренних дел Сергей Степашин. На радостях депутаты немедленно его утвердили — в чем и заключался расчет Ельцина.
Сам же он, как следует из его мемуаров, в то время уже решил для себя, что его преемником станет директор ФСБ Владимир Путин.
Борьба за власть
«Путина я приметил, когда он возглавил главное контрольное управление администрации [в марте 1997 г.], затем стал первым заместителем [руководителя АП Валентина] Юмашева, — писал Ельцин. — Иногда Путин оставался [в администрации] за старшего. И тогда встречаться нам приходилось чаще <...> Путинские доклады были образцом ясности <...> Поразила меня и молниеносная реакция Путина». Летом 1998 г. во время «рельсовой войны», когда шахтеры перекрывали Транссиб и стучали касками перед Белым домом, Ельцин поставил Путина во главе ФСБ.
Но до августа 1999-го Ельцин никому, включая Путина, об окончательном выборе не говорил. Новый премьер избирателю был почти неизвестен. По данным ФОМ, в августе 1999 г. всего 6% респондентов знали политика Путина и лишь 1,5% готовы были голосовать за него на президентских выборах. За предвыборный блок «Отечество — Вся Россия», возглавляемый Примаковым и Лужковым, на думских выборах готовы были проголосовать 79% россиян (за первого на президентских выборах хотели голосовать 32%, за второго — 16%). «Всё, они [ОВР] уже победили! — вспоминает свои ощущения бывший обозреватель ОРТ Сергей Доренко. — Мы на их фоне выглядели просто мертвецами». С другой стороны, добавляет он, «нам поэтому уже и бояться было нечего». Доренко развернул настоящую информационную войну против Лужкова на ОРТ, тогда подконтрольном Борису Березовскому. Он, например, вспомнил об убийстве американского бизнесмена Пола Тэйтума в Москве 3 ноября 1996 г. неподалеку от гостиницы «Рэдиссон-Славянская» и даже отыскал в США сестру Тэйтума и ее мужа, которые охотно сообщили о причастности Лужкова к криминалу трехлетней давности, не приведя никаких доказательств этого.
Для конкуренции с ОВР буквально за месяц было создано движение «Единство» во главе с министром по чрезвычайным ситуациям Сергеем Шойгу. Проект стартовал удачно: за «медведей» проголосовали 23,32% избирателей. Помогла растущая популярность Путина, который в ноябре заявил, что сам будет голосовать за «Единство», говорит президент ФОМ Александр Ослон. У фаворита предвыборной гонки — КПРФ — было немногим больше (24,29%), у ОВР — 13,4%.
Популярность Путина, по наблюдениям Ослона, начала стремительно расти после эмоционального телеобращения к нации, потрясенной терактами в Москве в начале сентября. Кстати, напоминает социолог, знаменитое обещание «мы их [террористов] и в сортире замочим» прозвучало позже — в конце месяца, после бомбовых ударов по базам в Чечне, во время которых труп одного из боевиков был обнаружен в туалете. Параллельно правительство взялось контролировать выплату пенсий в регионах, указывает на предвыборный инструмент один из руководителей кампании «Единства». Телевидение тоже помогло: Доренко вспоминает, что в своих программах на ОРТ уделял особое внимание победам федеральных сил в Чечне.
Сработало. К концу декабря рейтинг Путина составлял 45%, а Примакова и Лужкова — всего 8% и 4% (их опережал Зюганов с 13%). А 31 декабря Ельцин внезапно объявил о досрочном уходе в отставку. И тем самым полностью перевернул расчеты своих политических противников, считавших, что у них есть еще четыре месяца на президентскую кампанию, отмечает член предвыборного штаба Путина. Но больше всего, наверное, это событие запомнилось тем участникам российского фондового рынка, которые не поленились выйти на работу в тот предновогодний день. «Я 31 декабря 1999 г. отдыхал на Карибах, — рассказывал в интервью “Ведомостям” владелец инвестиционной компании “Метрополь” Михаил Слипенчук. — Мне позвонили ночью [по местному времени]: “Ты знаешь, что Ельцин подал в отставку?” Я звоню главному трейдеру, говорю: быстро на деск, скупать всё! Но уже было почти невозможно что-либо купить. И все равно — до Нового года у нас было $7 млн, а 5 января 2000 г., когда открылся рынок, — уже $14 млн».
ПОД СЧАСТЛИВОЙ ЗВЕЗДОЙ
Российские акции в 1999 г. стоили невероятно дешево и, вложив в фондовый рынок $15-20 млн, на пике роста в 2008 г. можно было получить миллиарды, вспоминает президент «Росгосстраха» Данил Хачатуров. Индекс РТС за год вырос почти втрое, с 60 до 175 пунктов. Но это просто мелочь на фоне удивительного стечения обстоятельств, которое случилось в России вскоре после кризиса.
Цена нефти по итогам года выросла на 130% до казавшихся в то время невероятных $25 за баррель. А ведь средняя цена на нефть держалась на уровне вдвое ниже на протяжении 13 лет — с 1986 г., отмечает научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. Он и президент Альфа-банка Петр Авен сходятся в том, что нефть так долго не дорожала из-за последствий распада СССР. А в 1999 г., по мнению Авена, цены на нефть подтолкнуло вверх усиление спроса на энергоносители со стороны Индии и Китая. Ясин считает более важным то, что капиталы портфельных инвесторов, напуганных азиатским и российским финансовыми кризисами, потекли, в частности, и на рынок нефтяных фьючерсов.
А ведь в начале года российский бизнес, как писали «Ведомости» в 1999 г., учитывал, что в самом худшем случае цена нефти не превысит $5 за баррель. При тогдашнем состоянии российского бюджета это означало национализацию нефтяных компаний, новый дефолт по госбумагам и полный экономический крах. «Но когда начали расти цены на нефть, стало ясно, что прогнозы депрессии на 10-15 лет, к счастью, не реализуются», — говорит владелец группы «Мой банк», сенатор Глеб Фетисов.
Почти пятикратная девальвация рубля, так болезненно воспринимавшаяся осенью 1998 г., теперь оказалась для экономики прямо-таки спасением. «Резко снизилась себестоимость, началось замещение импорта — появились новые заказы. Рублевые долги обесценились — это позволило реструктурировать долги. Один доллар вложений стал приносить в 10 раз больше эффективности», — перечисляет бывший совладелец крупной банковской группы. В то время делать фундаментальные инвестиции для ускорения промышленного роста было необязательно, согласен Авен: «К моменту кризиса в экономике было заполнено всего 50-60% мощностей. Поэтому их относительно небольшая дозагрузка в 1999 г. и смогла вызвать заметный рост». В этом, кстати, принципиальное отличие 1999 от 2009 г.: сейчас, по оценке Авена, загружено до 90% мощностей.
Девальвация снизила реальные зарплаты, добавляет Фетисов. «Скачки валютного курса в то время создавали определенное беспокойство для бизнеса, но по итогам года оказалось, что мы сработали гораздо эффективнее, чем раньше», — припоминает основной владелец «Вимм-билль-данна» Давид Якобашвили. А владелец НЛМК Владимир Лисин с благодарностью вспоминает, что правительство заморозило рост цен естественных монополий — на электроэнергию, газ, железнодорожные перевозки. Хотя эту меру критиковали как нерыночную, Лисин напоминает о ее плюсах: «Начала рушиться система взаимозачетов, в экономику стали поступать живые деньги». Тем более что дефолт по ГКО-ОФЗ избавил бюджет от нереалистичных обязательств по их обслуживанию, добавляет к этому Ясин.
Долги наши тяжкие
Но в первый послекризисный год жизнь в России отнюдь не производила впечатления счастливой. Особенно для банков, погруженных в переговоры с кредиторами о реструктуризации своих долгов. Валютные займы, взятые до кризиса, оказались неподъемными для них как раз из-за девальвации рубля.
Зато ЦБ под давлением Международного валютного фонда летом 1999 г. отозвал лицензии у шести крупнейших банков — Инкомбанка, «Онэксима», «Менатепа», «Российского кредита», Мосбизнесбанка и Межкомбанка. По версии фонда, эти банки утаивали активы, чтобы не расплачиваться с зарубежными кредиторами. Претензии МВФ были нелепыми, возражает бывший председатель АРБ Сергей Егоров: он настаивает, что банки этого не делали, а власти согласились отозвать лицензии ради кредитов. «Я дважды побывал у премьера [Степашина], был у Ельцина, о визитах в ЦБ уж и не говорю — но всё было тщетно», — вспоминает он. «У Межкомбанка была особая ситуация — 24 июня мы подписали реструктуризационное соглашение с нашими западными кредиторами, которое ЦБ одобрил <...> уже к сентябрю мы должны были запускаться как банк с нормальным капиталом, часть из которого согласились приобрести иностранцы. А через шесть дней у нас отозвали лицензию. [Председатель ЦБ Виктор] Геращенко мне позвонил и сказал: это просто политическое указание», — негодовал в одном из интервью гендиректор «Ингосстраха» Александр Григорьев, который тогда возглавлял «Межком».
Хотя бридж-банки для вывода активов возникали: клиенты «Онэксима» перетекли в Росбанк, рядом с «Роскредом» вырос «Импэкс», а на месте «Менатепа» возникло сразу два банка — «Менатеп-СПб» и Доверительный и инвестиционный банк (впоследствии переименованный в «Траст»).
Агентство по реструктуризации кредитных организаций, которое приступило к работе как раз летом 1999 г., имело дело с проблемными, но все же живыми банками, добавляет бывший председатель АРБ. Но некоторые из крупных жертв кризиса попали под управление агентства. Заголовки первых номеров «Ведомостей» говорят сами за себя: «АРКО приобрело абсолютный контроль над банком «Российский кредит», «АРКО делит кредиторов СБС»… В то время под наблюдением агентства находилось 252 проблемных банка — около 10% от имевшихся в стране.
А Парижский клуб кредиторов вынудил российское правительство пойти, по сути, на новый дефолт — по третьему траншу облигаций внутреннего валютного займа, припоминает Олег Буклемишев, в то время советник министра финансов Михаила Касьянова: «Они требовали равного отношения ко всем кредиторам — мол, если Россия не платит по ГКО, то пусть тогда и по ОВВЗ-3 тоже не платит». Срок погашения бумаг на $1,3 млрд наступал в мае. В конце апреля Касьянов объявил, что выплат не будет и вместо денег Минфин через полгода выдаст инвесторам ОВВЗ с более поздними сроками погашения. Цена ОВВЗ-3 резко упала — с 39% от номинала до 5-7%, а позднее и до 4%. Но российские банкиры все-таки нашли, как на этом заработать. Вскоре правительство объявило о проведении взаимозачета: в оплату безнадежных долгов промышленных предприятий по валютным кредитам советского времени, прогарантированным Минфином, принимались ОВВЗ-3, рассказывает Буклемишев. Выгода была в том, что бумаги, купленные за бесценок, принимались по номиналу, вспоминает совладелец одного из крупных банков, и это позволяло банковским группам быстро очистить балансы от долгов.
«Тогда мы были в конце кризиса, — вспоминает Владимир Мау и добавляет: — А теперь в начале. Тогда кризис был национальный, а сейчас глобальный. Тогда не было надежд на улучшение — а сейчас они тем не менее есть».
ღორების ქრონიკები ვინც ესენი თვალში გამოახედა არ უნდა მოუტყნა დამსმელი
* * *
Главный риск для России в условиях кризиса — оказаться в ситуации стагфляции. Это возможно, если чиновники будут копировать западные рецепты борьбы с кризисом, считает ректор Академии народного хозяйства при правительстве Владимир Мау.
В условиях текущего кризиса возможно сочетание дефляции в одной части мира и стагфляции в другой, то есть мир может столкнуться с двумя параллельно разворачивающимися моделями кризиса, преодоление которых требует противоположных подходов. «Борьба с дефляцией в западном мире будет выталкивать инфляцию в развивающиеся экономики. А они, копируя западные рецепты борьбы с кризисом, быстро окажутся в ловушке стагфляции», — предупреждает ректор Академии народного хозяйства при правительстве и глава экспертного совета при правительственной комиссии по повышению устойчивости развития российской экономики профессор Владимир Мау.
О причинах кризиса
Экономист выделяет три группы причин текущего экономического кризиса в России — специфические проблемы экономики США, фундаментальные проблемы мирового экономического развития и «специфические российские обстоятельства». По мнению профессора, «эти факторы действуют разнонаправленно, и борьба с кризисом должна строиться с учетом всех трех групп».
К фундаментальным причинам экономист относит, в частности, нацеленность корпораций на рост рыночной капитализации в ущерб росту производительности труда и усиление роли производных финансовых инструментов, которое привело к тому, что цена на нефть почти не зависит от ее производителей, а формируется «в головах финансовых брокеров, торгующих связанными с поставками нефти вторичными финансовыми инструментами, причем практически не имеющими отношения к реальному движению этого товара».
Среди специфических российских причин кризиса профессор называет «зачаточное состояние» отечественного фондового рынка, который оказался «способен быстро сдуться до минимальных значений», рост корпоративных внешних заимствований и неэффективность структуры экспорта. Доминирование сырьевых и инвестиционных товаров в экспорте ставит платежный баланс страны в более жесткую зависимость от циклических колебаний, чем в диверсифицированной экономике. Замедление роста в странах-импортерах способно привести к резкому торможению сырьевой экономики, что и случилось в России, подчеркивает Владимир Мау.
О стагфляции
В интервью Infox.ru в ноябре 2008 года Владимир Мау говорил, что при выборе антикризисных мер «очень важно понять», какой характер имеет текущий кризис: похож ли он на Великую депрессию 1930−х годов или на стагфляцию 1970−х годов. Эти модели кризиса предполагают принципиально различные механизмы его преодоления. В ноябре экономист утверждал, что характер текущего кризиса станет понятным в течение полугода. Сейчас Владимир Мау отмечает, что кризис, начавшийся в России в 2008 году, приобретает черты стагфляции.
Определение
Стагфляция
Стагфляция — довольно редкое состояние экономики, при которомЕсли противодействие дефляции требует стимулирования спроса, активной бюджетной политики, увеличения бюджетных расходов, снижения налогов и процентных ставок, то в случае со стагфляцией набор мер прямо противоположный, утверждает Владимир Мау.
Он напоминает, что выход из кризиса 1970−х годов в США был найден только тогда, когда вставший в 1979 году во главе Федеральной резервной системы Пол Волкер решился на беспрецедентно жесткие меры, резко повысив ставку рефинансирования. В результате безработица перевалила за 10%, а процентные ставки превысили до 20%. В США началась жесточайшая рецессия, что стоило Джимми Картеру поста президента, но впоследствии в значительной степени обеспечило успех рейганомики.
Определение
Рейганомика
Рейганомика — курс экономической политики правительства США в 1980–1988 годах,
Об антикризисных мерах российских властей
Попытки государства поддержать биржевые индексы фактически представляли собой «помощь бегущим из страны инвесторам в получении больших сумм за продаваемые ими ценные бумаги», скептичен Владимир Мау.
Экономист также сомневается в эффективности прямой помощи крупным предприятиям. «Смысл списка этих предприятий мне непонятен», — говорит он.
По словам Владимира Мау, намеченный на 2010 год отказ от единого социального налога из-за кризиса оказался под вопросом. «Эта модель и до кризиса вызывала массу возражений, а во время кризиса тем более ясно, что не время для таких экспериментов», — говорит Владимир Мау.
Плавную девальвацию Владимир Мау назвал «гуманным актом» российских властей по отношению к населению страны, так как они предоставили людям время перевести сбережения в валюту. «Это был не экономический, а политический выбор», — подчеркивает профессор. Он напоминает, что с экономической точки зрения поэтапная девальвация оказалась крайне болезненной для экономики, так как привела к растрате четверти международных резервов страны и к остановке кредитования. Банки не знали, под какие проценты выдавать кредиты, так как конечная глубина девальвации им была неизвестна, поясняет экономист.
О дилеммах кризиса
По словам Владимира Мау, текущий кризис поставил перед экономистами три вопроса, которые пока не имеют теоретических и практических решений. Во-первых, можно ли провести модернизацию экономики в условиях кризиса? Сам профессор шутит, что «поскольку ее нельзя провести в условиях бума, то единственное время, которое остается для ее проведения, это кризис».
Во-вторых, могут ли развивающиеся экономики, в первую очередь страны БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), выйти из кризиса отдельно от развитых стран? «В принципе это возможно, но механизм мне пока непонятен, — признается Владимир Мау и тут же добавляет: — Но в экономике почти не бывает невозможного».
В-третьих, как преодолеть стагфляционную модель внутреннего кризиса в условиях глобального кризиса? Для минимизации рисков в условиях бюджетного дефицита профессор предлагает задействовать «здоровые» источники его покрытия — использовать внутренние заимствования, а не «включать печатный станок». «Антикризисная политика России должна ориентироваться прежде всего на предотвращение макроэкономической разбалансированности системы», — подчеркивает Владимир Мау.
ამასთან დაკავშირებით მახსენდება ჩემი უბნელი ორი ლოთის კამათი როცა ერთი დაემუქრა მეორეს დშპ-ს გესვრიო რაზეც მეორემ დამცინავად მიუგო რომ ის, პირველი ბრძანდებოდა სლე და სამხედრო საქმეში ჩაუხედავი და რომ ასეთი იარაღი როგორც დშპ არ არსებობდა მან კი მეორემ დანამდვილებით იცოდა რომ არსებობს ტყვიამფრქვევი სახელად დშკ ასეთ კომპეტენტურ პასუხს უნდა დაებნია თითქოს მოწინააღმდეგე მაგრამ მოხდა პირიქით როცა მას მეორეს განემარტა ის თუ რა იმალებოდა დშპ-ეს აბრივიატურის უკან სიტყვიერი დუელის ბედი უკვე გადაწყვეტილიყო
* * *
По итогам 2009 года промпроизводство может упасть на 10%. Чтобы поддержать производителей, Центробанк может вернуться к девальвации рубля, считает ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев.
Сергей Гуриев говорит, что падение промпроизводства на 19,9% в январе текущего года — не повод строить пессимистические прогнозы на целый год. «Январь был худшим месяцем. И за прошедшие полгода, и в ближайшие полгода мы уже не увидим таких циклов. Это просто календарная особенность», — уверяет экономист. «Компании воспользовались январскими каникулами для того, чтобы отправить рабочих в отпуска, поэтому январь был очень плохим месяцем», — пояснил он.
По прогнозу Сергея Гуриева, похожая ситуация сложится в мае 2009 года. «Предприятия сделают то же самое, что они сделали в январе, то есть людей отправят после праздников продолжать каникулы — в отпуска», — предупреждает экономист.
Разница в показателях будет особенно заметна на фоне результатов первого полугодия прошлого года. «Первая половина 2008 года пришлась на замечательное время для российской экономики, мощности работали на полном пределе. В ближайшее время снижение экономики по-прежнему будет выражаться двузначными числами», — полагает Сергей Гуриев.
Сейчас главный вопрос для российской промышленности — когда подействует девальвация рубля. По словам экономиста, эффект от ослабления национальной валюты проявится во втором квартале 2009 года. «Особенно если ослабление рубля продолжится», — добавляет он.
Чтобы удержать рубль внутри коридора, Центробанк повысил ставки по рублевым кредитам, что нанесет «большой удар по предприятиям». «Им будет очень трудно привлекать кредитные средства», — констатирует Гуриев.
Спад промышленного производства будет значительнее, чем спад ВВП: ВВП включает в себя и сферу услуг, которая страдает от кризиса меньше, чем промышленность. «ВВП сократится на 3—7%, а промышленное производство — процентов на десять», — ожидает Сергей Гуриев.
По его словам, рынок ждет, что в июне курс рубля ослабеет по отношению к верхней границе валютного коридора (41 рубль за бивалютную корзину) на 5%, а к декабрю 2009 года — «еще процентов на пять». «В этом нет ничего страшного, потому что в номинальных единицах рубль потеряет покупательную силу из-за инфляции, — поясняет экономист. — Сегодняшние 36 рублей за доллар и, скажем, декабрьские 40 рублей — это один и тот же реальный курс рубля. А именно реальный курс рубля имеет значение для конкурентоспособности российских предприятий».
Развитию банковского сектора девальвация скорее мешает: пока не сбиты девальвационные ожидания, банкам выгоднее заниматься инвестициями в валюту вместо кредитования. По словам Сергея Гуриева, это «абсолютно ответственная» политика, так как доллары понадобятся на погашение внешнего долга. Общий внешний долг российских банков к погашению в 2009 году составляет $50 млрд.
Другая проблема отрасли — наличие проблемных активов. «При этом никто не знает, сколько таких активов. В связи с этим есть огромная неопределенность по поводу существования в России здоровых банков. Но это не повод для паники, — успокаивает экономист. — Это повод для мер по рекапитализации банков, которые будут, очевидно, проводиться российским правительством. Это повод для чистки балансов от проблемных активов».
Один из вариантов очистки — вывести «плохие» активы в отдельное юридическое лицо, «которого не должно быть на балансе банка». По мнению Сергея Гуриева, компанией, на которую записаны плохие активы, должны владеть акционеры и кредиторы банка.
До перечисления материальной поддержки, оживить банковский сектор могла бы согласованность действий правительства. «Банки не совсем понимают, кому можно, кому нельзя давать кредиты, потому что пока не было объявлено, какие расходы бюджета будут снижены, какие антикризисные меры будут приняты, какие отрасли будут поддержаны. В этих условиях кредитовать очень трудно», — делает вывод Гуриев.
В ближайшее время банкам придется вернуться к традиционному бизнесу — кредитованию. «Если они не будут зарабатывать деньги в этом году, возникнут серьезные проблемы с рекапитализацией, а если не будут преодолены трудности в российской банковской системе, то у России будут серьезные проблемы с выходом из кризиса», — резюмирует Сергей Гуриев.
* * *
Если сразу опустим рубль, не будет председателя ЦБ»
С марта 2009 года, по прогнозам Александра Хандруева, добавится «кризис плохих портфелей» коммерческих банков.
Россия оказалась восприимчивой к кризисным явлениям в мировой экономике. Внешний шок, усиленный огромным объемом долгов российских корпораций (около $500 млрд — в пять раз больше долга СССР) и оттоком капитала из-за кавказской войны, обострил внутренние проблемы, считает Хандруев. «Оказалось, что наша экономика не так уж и защищена», — сетует экономист.
Банковская система, в которой преобладают банки с государственным участием, «нестабильна по своей природе», уверен Александр Хандруев. «К тому же, стала очевидной сильная зависимость от внешних рынков», — перечисляет он причины углубления кризиса в России. Политику государственных расходов Александр Хандруев считает «недостаточно продуманной», несмотря на аккумуляцию сырьевых денег в госфондах. «Мы все равно слишком много тратили, — сетует финасист. — Плюс мы не доверяли малому бизнесу, в отличие от слонов — госкорпораций».
ღრუტუნებენ
This post has been edited by comus-74 on 25 Feb 2009, 08:49 
· 
Мелочь, но приятно XXVII, სიკვდილი ღორებს!
