PapaShultz
Mugam Jazz
ჯგუფი: Members
წერილები: 10772
წევრი No.: 1574
რეგისტრ.: 11-January 03
|
#12813398 · 3 Mar 2009, 15:20 · · პროფილი · პირადი მიმოწერა · ჩატი
ბატონ ლოთს აინტერესებდა სერჟანტ გლუხოვის ბედი....
Глухов: в Грузию за любовью
История сержанта Александра Глухова, променявшего родной Сарапул и боевых товарищей, несущих воинскую службу в Ленингорском районе Республики Южная Осетия, на «друзей» и «девушку» из грузинского министерства по делам беженцев, наглядно демонстрирует слабость политической работы в российских войсках. Некоторые бойцы, среди которых и Глухов, не знают, с кем, а главное, во имя чего они воюют, и готовы отдаться противнику (причем не «вероятному», а самому что ни на есть реальному, на счету которого – жизни сотен российских солдат и мирных жителей) за бутылку пива и лимонад. Такие понятия, как верность присяге и воинскому долгу, ясные каждому мужчине и гражданину, для глуховых не существуют.
Встреча с бывшим сержантом, прошедшая в тбилисском ресторанчике среднего уровня, оставила тягостное впечатление. Представительница министерства по делам беженцев, доставившая Александра Глухова на беседу с российскими журналистами, поздоровавшись с ними, тактично удалилась: мол, разговаривайте на здоровье, мы не оказываем на него никакого давления. Однако Глухов оказался не в силах самостоятельно изложить стройную теорию своего ухода из части, разработанную и вложенную в его уста грузинскими спецслужбами.
Как он уже неоднократно заявлял, причиной дезертирства стало плохое питание (как говорит Глухов, «давали одно и то же»), плохие условия службы (отсутствие бани) и конфликт, суть которого он так и не сумел разъяснить, с начальником, майором Федоровым. Дезертир отрицает возможные проблемы с сослуживцами («я сам «дед» уже»), как и то, что он якобы приторговывал наркотиками, о чем писала российская пресса.
Все это – какой-то инфантилизм: очевидно, что из-за однообразной кормежки можно сбежать из пионерлагеря, а не из воинской части. Но, по-видимому, даже грузинским пропагандистам показалось неуместным увязывать моральный облик сержанта Глухова с высокими материями вроде протеста против «оккупации части грузинской территории российскими войсками» и тому подобным.
Когда чаша терпения Александра Глухова переполнилась, он ушел с поста и отправился в сторону Грузии: «Думал — пусть поищут теперь». Ранее высказывались предположения, что он был захвачен грузинской стороной, когда в пьяном виде заблудился и случайно перешел на территорию Грузии, однако сержант пояснил «Росбалту», что не был пьян. Грузино-осетинская граница в этом районе не обустроена, вернее, попросту отсутствует. Примерно в пятистах метрах от административной границы Душетского района Грузии, соприкасающегося с Ленингорским (грузины называют его Ахалгорским) районом Южной Осетии, стоит усиленный грузинский полицейский пост, устанавливающий личности всех намеревающихся проехать дальше. Пытавшимся сделать это российским журналистам не чинили препятствий, предупредив, однако, что не могут гарантировать безопасность – «там дальше ваши и осетины стоят, стреляют».
По словам жителей ближайшего к пограничной зоне грузинского села Одзиси, на окраине которого стоит пост, частая стрельба и российские вертолеты, разбрасывающие мины по окрестным склонам («у них нет карт минных полей, и они сами подрываются, потому что их ставят разные подразделения»), пугают население, особенно детей. Живущий здесь Каха на неплохом русском языке рассказал, что положение российских солдат и в самом деле тяжелое. «Бани нет, и если летом они купались в реке, то теперь мыться не могут, — пояснил он. – От этого разные болезни, вши, чесотка. Если заходят и просят попить, то мы знаем уже, что этим стаканом больше пользоваться нельзя – сразу чесотку подхватишь». Питание военнослужащих тоже не назовешь разнообразным, откуда и воровство в близлежащих селах: «Недавно зашли ваши солдаты, мы испугались, что они опять курицу или поросенка утащат, но они просто поесть спрашивали». Каха, во всяком случае в разговоре, скорее сочувствовал россиянам, чем негодовал по этому поводу. «Жалко ребят, в таких условиях служат», — заметил он, качая головой.
Хотя Каха не был непосредственным свидетелем перехода Александра Глухова в Грузию, он подтвердил, что это произошло именно в этом месте, и сержанта никто не похищал – его решение оставить место службы было добровольным, и поначалу грузины просто не знали, что с ним делать. Сам Глухов рассказывает, что сначала он, оставив оружие в части, пришел в какой-то городок, где прожил десять дней у местного жителя. «Как его звали?» – «Я не помню, — на лице бывшего сержанта отражается мучительный мыслительный процесс. – Это был осетин, семьи у него не было, жил он со своей старенькой мамой, не работал и не хотел работать». – «Руслан? Роберт? Вадим? Таймураз? – откровенно издевались журналисты, перечисляя наиболее распространенные осетинские мужские имена. – Может, его звали Урузмаг?». Ответом было одно: «Нет, не помню».
Возможно ли забыть имя человека, у которого прожил целых десять дней? Конечно – если все это время провалялся в горячке (однако бывший сержант утверждает, что не был болен). Или если никакого осетина не было в помине и Глухов сразу попал в руки грузинских спецслужб. Тем более дезертир толком не может пояснить, ни чем он занимался эту декаду, ни как назывался населенный пункт, ни почему он потом все же решил уйти от гостеприимного осетина без имени и сдаться грузинским властям.
Александр Глухов вышел из города и пошел по дороге. Встретив грузинского полицейского, сообщил, что ушел из части и хочет остаться в Грузии. По его словам, он не думал, что совершает дезертирство и что его ждет наказание. Однако наиболее поразителен ответ бывшего сержанта на вопрос о том, как он мог бежать именно к грузинам, с которыми совсем недавно воевала наша армия. «Ну, уже месяцев пять или шесть прошло», — сказал Глухов. Во время «пятидневной войны», впрочем, он с товарищем был оставлен охранять сломавшуюся на Транскаме БМП, поэтому непосредственно в боевых действиях участия не принимал.
Что касается дальнейшей судьбы Александра Глухова, то грузинская сторона, по его словам, обещает ему собственную квартиру и работу по специальности: он программист (!). «Конечно, хотелось большего!» — раздраженно сказал он, вспоминая о жизни в России. Из каких соображений ему должны предоставить все это, дезертир предпочитает не задумываться – «они понимают, что я человек, у меня есть права». В Тбилиси у него уже появились не только друзья, но и девушка (мать сержанта рассказывала, что в Сарапуле у него не было никого).
Правда, об обстоятельствах их появления Глухов ничего сказать не может, а это небезынтересно – ведь, по его же собственным словам, из нынешней квартиры он выходит только в сопровождении сотрудника министерства по делам беженцев. С имеющегося мобильного телефона может звонить только по Грузии – выход на межгород блокирован, то есть позвонить матери Александр Глухов может лишь в присутствии свидетелей-контролеров. Происходит это не так уж часто: на момент разговора он последний раз беседовал с ней неделю назад. «Она чего-то испугалась ехать в Тбилиси, — недовольно сказал Глухов, комментируя провал встречи с матерью, которую пытались организовать на осетино-грузинской границе. – Мне сказали, что она может приехать, все будет в порядке». При этом у женщины нет даже заграничного паспорта, и можно только предполагать возможные провокации.
Когда журналисты попросили у дезертира прямой номер, он испуганно отказал, настаивая, что все контакты с ним должны осуществляться через посредника из министерства, а на прямой вопрос: «Наверное, грузинская сторона обсудила с вами, как надо отвечать российским журналистам?», ухмыляясь, сказал: «Ну, да». После общения с ним осталось впечатление, что решение перебежать к противнику было вполне осознанным, вызванным слабостью духа и отсутствием морального стрежня. Глухов ни словом, ни жестом не дал понять, что раскаивается в своем поступке и хотел бы исправить ситуацию.
О скором возвращении в Россию Александр Глухов не мечтает: «Может быть, приеду, но не сейчас». Пожалуй, торопиться на родину ему действительно не следует. Тысячи его сверстников из таких же не самых богатых семей, обычных российских городов и сел, честно исполнявшие свой воинский долг на полях сражений августовской войны, не поймут и не примут резонов Глухова. Российскому же армейскому начальству следовало бы обратить внимание на условия службы солдат, причем не только в Ленингорском районе, но и во всех частях и соединениях.
Яна Амелина, Тбилиси
--------------------
I Hate Drugs!
"I don't walk, I swagger,"
Happiness Not Included.
|
· 
Мелочь, но приятно XXVII, სიკვდილი ღორებს!
