Wise_mann
Super Member
ჯგუფი: Registered
წერილები: 686
წევრი No.: 35813
რეგისტრ.: 1-June 07
|
#10880686 · 16 Sep 2008, 19:52 · · პროფილი · პირადი მიმოწერა · ჩატი
შპიგელი მემარცხენე გერმანული ჟურნალია. ცივი ომის დროს მუდმივი პრობლემები ქონდა, მათ შორის სახელმწიფო საიდუმლოებების გამჟღავნების და კომუნისტების ირიბი მხარდაჭერის გამო. რამდენიმე საქმე საკონსტიტუციო სასამართლომდე მივიდა.
ამავე დროს დღეს New York Times მა გამოაქვეყნა სტატია რომლის რუსული ვარიანტი რუსულმა ინტერნეტ გამოცემებმაც დადეს ვდებ ორივე ვარიანტს.
The New York Times
Printer Friendly Format Sponsored By
September 16, 2008
Georgia Offers Fresh Evidence on War’s Start
By C.J. CHIVERS
This article was reported by Dan Bilefsky, C. J. Chivers, Thom Shanker and Michael Schwirtz and written by Mr. Chivers.
TBILISI, Georgia — A new front has opened between Georgia and Russia, now over which side was the aggressor whose military activities early last month ignited the lopsided five-day war. At issue is new intelligence, inconclusive on its own, that nonetheless paints a more complicated picture of the critical last hours before war broke out.
Georgia has released intercepted telephone calls purporting to show that part of a Russian armored regiment crossed into the separatist enclave of South Ossetia nearly a full day before Georgia’s attack on the capital, Tskhinvali, late on Aug. 7.
Georgia is trying to counter accusations that the long-simmering standoff over South Ossetia, which borders Russia, tilted to war only after it attacked Tskhinvali. Georgia regards the enclave as its sovereign territory.
The intercepts circulated last week among intelligence agencies in the United States and Europe, part of a Georgian government effort to persuade the West and opposition voices at home that Georgia was under invasion and attacked defensively. Georgia argues that as a tiny and vulnerable nation allied with the West, it deserves extensive military and political support.
Georgia also provided audio files of the intercepts along with English translations to The New York Times, which made its own independent translation from the original Ossetian into Russian and then into English.
Russia, already facing deep criticism and the coolest audience in European capitals since the cold war, is arguing vigorously against Georgia’s claims. Last week, Prime Minister Vladimir V. Putin expressed bafflement at what he saw as the West’s propensity to believe Georgia’s version of events.
In an interview arranged by the Kremlin, the Russian military played down the significance of the intercepted conversations, saying troop movements to the enclave before the war erupted were part of the normal rotation and replenishment of longstanding peacekeeping forces there.
But at a minimum, the intercepted calls, which senior American officials have reviewed and described as credible if not conclusive, suggest there were Russian military movements earlier than had previously been acknowledged, whether routine or hostile, into Georgian territory as tensions accelerated toward war.
They also suggest the enduring limits — even with high-tech surveillance of critical battlefield locations — of penetrating the war’s thick fogs.
The back and forth over who started the war is already an issue in the American presidential race, with Gov. Sarah Palin of Alaska, the Republican vice presidential candidate, contending that Russia’s incursion into Georgia was “unprovoked,” while others argue that Georgia’s shelling of Tskhinvali was provocation. Georgia claims that its main evidence — two of several calls secretly recorded by its intelligence service on Aug. 7 and 8 — shows that Russian tanks and fighting vehicles were already passing through the Roki Tunnel linking Russia to South Ossetia before dawn on Aug. 7.
By Russian accounts, the war began at 11:30 that night, when President Mikheil Saakashvili of Georgia ordered an attack on Russian positions in Tskhinvali. Russian combat units crossed the border into South Ossetia only later, Russia has said.
Russia has not disputed the veracity of the phone calls, which were apparently made by Ossetian border guards on a private Georgian cellphone network. “Listen, has the armor arrived or what?” a supervisor at the South Ossetian border guard headquarters asked a guard at the tunnel with the surname Gassiev, according to a call that Georgia and the cellphone provider said was intercepted at 3:52 a.m. on Aug. 7.
“The armor and people,” the guard replied. Asked if they had gone through, he said, “Yes, 20 minutes ago; when I called you, they had already arrived.”
Shota Utiashvili, the director of the intelligence analysis team at Georgia’s Interior Ministry, said the calls pointed to a Russian incursion. “This whole conflict has been overshadowed by the debate over who started this war,” he said. “These intercepted recordings show that Russia moved first and that we were defending ourselves.”
The recordings, however, do not explicitly describe the quantity of armor or indicate that Russian forces were engaged in fighting at that time.
Competing Accounts
Gen. Lt. Nikolai Uvarov of Russia, a former United Nations military attaché, who served as a Defense Ministry spokesman during the war, insisted that Georgia’s attack surprised Russia and that its leaders scrambled to respond while Russian peacekeeping forces were under fire. He said President Dmitri A. Medvedev had been on a cruise on the Volga River. Mr. Putin was at the Olympics in Beijing.
“The minister of defense, by the way, was on vacation in the Black Sea somewhere,” he said. “We never expected them to launch an attack.”
As for the claim that Russian forces entered the enclave early on Aug. 7, General Uvarov said military hardware regularly moved in and out of South Ossetia, supplying the Russian peacekeeping contingent there.
“Since we had here a battalion, they need fuel, they need products; naturally you have movement of troops,” he said. “But not combat troops specifically sent there to fight.” He added, “If it were a big reinforcement, then we wouldn’t have lost about 15 peacekeepers inside.”
Georgia disputed the Russian explanation, saying that under peacekeeping documents signed by both sides in 2004, rotations of the Russian peacekeeping battalion could be conducted only in daylight and after not less than a month of advance notification. There was no notification, Mr. Utiashvili said.
Why, he asked, was the duty officer at the Roki Tunnel apparently caught off guard, if this was, as the Russians said, a routine deployment of peacekeepers?
Georgian officials said they provided the materials last week to the United States and France, which holds the rotating presidency of the European Union, in addition to two reporters for The Times. The Times hired an independent Ossetian linguist in Russia to translate the recordings.
Vano Merabishvili, Georgia’s minister of interior, said he was told of the intercepts by Georgian intelligence within hours of their being recorded. The information, he said, was relayed to Mr. Saakashvili, who saw them as a sign of a Russian invasion.
Pressed as to why more than a month passed before the conversations came to light, Mr. Merabishvili said the file with the recordings was lost during the war when the surveillance team moved operations from Tbilisi, the capital, to the central city of Gori. Georgian intelligence officers later sifted through 6,000 files to retrieve copies, he said.
The Times provided a range of American government and military officials with copies of the independent translations for comment. They cautioned that while the conversations appeared to be from genuine cellphone intercepts, no complete or official assessment could be made without access to the entire file of cellphone audio gathered by the Georgians. They said the question of provocation and response in the conflict remained under scrutiny in Washington.
“We continue to look at that, both in terms of our intelligence assessment and then from what we get from on the ground,” said one senior American military officer who follows the situation in Georgia and agreed to discuss the matter on the condition of anonymity because it involved intelligence matters. “We have not been able to establish the ‘Who shot John?’ — the first shot.”
Talk of Armor in Tunnel
Georgia said its main evidence consisted of two conversations on Aug. 7 between Mr. Gassiev at the tunnel and his supervisor at the headquarters.
In the first conversation, logged at 3.41 a.m., Mr. Gassiev told the supervisor that a Russian colonel had asked Ossetian guards to inspect military vehicles that “crowded” the tunnel. Mr. Gassiev said: “The commander, a colonel, approached and said, ‘The guys with you should check the vehicles.’ Is that O.K.?”
Asked who the colonel was, Mr. Gassiev answered: “I don’t know. Their superior, the one in charge there. The B.M.P.’s and other vehicles were sent here and they’ve crowded there. The guys are also standing around. And he said that we should inspect the vehicles. I don’t know. And he went out.” A B.M.P. is a tracked armored vehicle that vaguely resembles a tank. It was one of the principal Russian military vehicles seen in the war, and in the peacekeeping contingent.
At 3:52 a.m., Mr. Gassiev informed the supervisor that armored vehicles had left the tunnel, commanded by a colonel he called Kazachenko. The colonel’s first name was not mentioned. According to unrelated Russian press reports after the war, Col. Andrei Kazachenko served in the 135th Motorized Rifle Regiment. The regiment provided peacekeepers in South Ossetia and fought in Tskhinvali during the war, General Uvarov said. The general said he had no information about Colonel Kazachenko.
Georgia’s claims about Russian movements appear to be at least partly supported by other information that emerged recently. Western intelligence determined independently that two battalions of the 135th Regiment moved through the tunnel to South Ossetia either on the night of Aug. 7 or the early morning of Aug. 8, according to a senior American official.
New Western intelligence also emerged last week showing that a motorized rifle element was assigned to a garrison just outside South Ossetia, on Russian territory, with the aim of securing the north end of the tunnel, and that it may have moved to secure the entire tunnel either on the night of Aug. 7 or early in the morning of Aug. 8, according to several American officials who were briefed on the findings.
On Sept. 3, Krasnaya Zvezda, the official newspaper of the Russian Defense Ministry, published an article in which a captain in the 135th Regiment, Denis Sidristy, said his unit had been ordered to cease a training exercise and move to Tskhinvali on Aug. 7.
After a query by The Times about the article, the Russian newspaper published an article last Friday in which the captain said the correct date for the advance to Tskhinvali was Aug. 8. Efforts to reach Captain Sidristy were unsuccessful.
A U.S. Official’s Account
Matthew J. Bryza, the deputy assistant secretary of state who coordinates diplomacy in the Caucasus, said the contents of the recorded conversations were consistent with what Georgians appeared to believe on Aug. 7, in the final hours before the war, when a brief cease-fire collapsed.
“During the height of all of these developments, when I was on the phone with senior Georgian officials, they sure sounded completely convinced that Russian armored vehicles had entered the Roki Tunnel, and exited the Roki Tunnel, before and during the cease-fire,” he said. “I said, under instructions, that we urge you not to engage these Russians directly.”
By the night of Aug. 7, he said, he spoke with Eka Tkeshelashvili, Georgia’s foreign minister, shortly before President Saakashvili issued his order to attack. “She sounded completely convinced, on a human level, of the Russian presence,” Mr. Bryza said. “ ‘Under these circumstances,’ she said, ‘We have to defend our villages.’ ”
General Uvarov, the senior Russian official, contended that the Georgians had acted rashly and without a clear understanding of their own intelligence.
According to the cease-fire agreement signed in the 1990s after the first war between Georgia and South Ossetia, Russia was allowed to maintain a 500-member peacekeeping force in the region, he said. And 300 reserve peacekeepers can be deployed in emergency situations, he said.
As the Georgians began their attack, about 100 reserve peacekeepers from the 135th Regiment were put on alert and moved close to the tunnel, he said. They were ordered through the tunnel to reinforce forces in Tskhinvali around dawn on Aug. 8, he said.
The first Russian combat unit — the First Battalion of the 135th Regiment — did not pass through the Roki Tunnel until 2:30 p.m. on Aug. 8, more than 14 hours after the Georgians began shelling Tskhinvali, he said.
The battalion, he said, did not reach Tskhinvali until the next evening, having met heavy Georgian resistance. Georgia disputes that account, saying it was in heavy combat with Russian forces near the tunnel long before dawn. One thing was clear by then. The war had begun.
Dan Bilefsky and C. J. Chivers reported from Tbilisi, Georgia; Thom Shanker from Washington; and Michael Schwirtz from Moscow.
16 сентября 2008 Влиятельная американская газета. Политика, экономика, аналитика, наука, культура, спорт.
Грузия предоставила свежие свидетельства о начале войны
Дэн Билефски, С. Дж. Чиверс, Том Шенкер и Майкл Швиртц
В грузино-российских отношениях открыт новый фронт – на сей раз это спор о том, какая из сторон являлась агрессором, то есть чьи действия военными средствами в начале августа стали толчком к неравной пятидневной войне. В центре дебатов – новые разведданные, которые сами по себе не приводят к окончательным выводам, но создают более сложную картину решающих последних часов перед началом войны.
Грузия опубликовала записи перехваченных телефонных разговоров, которые гипотетически доказывают, что часть российского полка бронетехники вошла в сепаратистский анклав Южная Осетия почти за сутки до атаки грузинской стороны на столицу анклава Цхинвали – она началась поздно ночью 7 августа.
Тем самым Грузия пытается опровергнуть обвинения, что давно тлевший конфликт из-за Южной Осетии, граничащей с Россией, вылился в войну только после того, как Грузия атаковала Цхинвали. Грузия считает анклав своей территорией.
Расшифровки перехваченных переговоров циркулировали на прошлой неделе в разведслужбах США и Европы. Это часть кампании грузинского правительства, имеющей целью убедить Запад и оппозицию в собственной стране в том, что Грузия стала жертвой вторжения и пошла в атаку в целях самообороны. Грузия уверяет, что заслуживает широкой военной и политической поддержки, так как является крохотным и уязвимым государством, входящим в стан союзников Запада.
Грузия также предоставила New York Times аудиозаписи перехваченных разговоров наряду с их переводами на английский. Наше издание сделало свой независимый перевод с языка оригинала – осетинского – на русский, а с русского на английский.
Россия, которая уже столкнулась с жесткой критикой и максимально прохладным со времен холодной войны приемом в столицах европейских государств, энергично старается опровергнуть утверждения Грузии. На прошлой неделе премьер-министр Владимир Путин выразил озадаченность в связи с тем, что Запад, по его мнению, склонен верить в грузинскую версию событий.
В интервью, организованном Кремлем, российские военные постарались умалить значимость перехваченных разговоров, заявив, что переброска войск в анклав перед началом войны была элементом обычной ротации и пополнения миротворческих сил, стоявших там уже долгое время.
Но перехваченные разговоры, которые высокопоставленные представители американского правительства изучили и назвали правдоподобными, если и не приводящими к окончательным выводам, как минимум указывают, что переброска российских войск на территорию Грузии – неясно, рутинная или с враждебными намерениями – имела место раньше, чем признавалось ранее, на фоне обострения напряженности, которое переросло в войну.
Эти данные также наводят на мысль, что даже высокотехнологичные методы слежения за ключевыми полями сражений не позволяют дальше определенного предела проникнуть в густой туман, окутывающий события войны.
Споры о том, кто начал войну, уже стали одним из "яблок раздора" в американской президентской гонке. Губернатор Аляски Сара Пэлин, кандидат в вице-президенты от республиканцев, заявила, что российская интервенция в Грузию была "неспровоцированной", другие полагают, что обстрел Цхинвали грузинской стороной представлял собой провокацию. Грузия утверждает, что ее главные доказательства – два из нескольких телефонных разговоров, записанных ее разведкой 7 и 8 августа, – свидетельствуют, что российские танки и бронетранспортеры еще до рассвета 7 августа уже шли по Рокскому тоннелю, связывающему Россию с Южной Осетией.
По версии России, война началась в ночь с 7 на 8 августа в 23:30, когда президент Грузии Михаил Саакашвили приказал атаковать российские позиции в Цхинвали. Российские части, по словам Москвы, пересекли границу с Южной Осетией только спустя некоторое время после этого.
Россия не оспаривает подлинности телефонных разговоров, которые, по-видимому, были переговорами осетинских пограничников по каналам частного грузинского оператора сотовой связи. "Послушай, бронетехника пришла или как?" – спросил некий начальник в штабе южноосетинских пограничников у пограничника по фамилии Гасиев, дежурившего у тоннеля, в разговоре, который, по словам грузинской стороны и сотового оператора, был перехвачен 7 августа в 03:52.
"Бронетехника и люди", – ответил пограничник. На вопрос, прошли ли они через тоннель, он ответил: "Да, 20 минут назад. Когда я вам позвонил, они уже прибыли".
Шота Утиашвили, директор группы анализа разведданных в министерстве внутренних дел Грузии, сказал, что переговоры указывают на факт ввода российских войск. "Споры о том, кто начал эту войну, отодвигают на задний план весь конфликт, – сказал он. – Эти перехваченные записи свидетельствуют, что Россия перебросила войска первой, а мы оборонялись".
Однако в записанных разговорах не содержится конкретных данных о количестве единиц бронетехники или указаний на то, что российские силы в то время участвовали в боевых действиях.
Конкурирующие версии
Российский генерал-лейтенант Николай Уваров, в прошлом военный атташе в ООН, во время войны выступавший в роли официального представителя Министерства обороны РФ, уверял, что атака грузинской стороны застала Россию врасплох и российское руководство поспешило принять ответные меры в момент, когда российские миротворческие силы подвергались обстрелу. Президент Дмитрий Медведев совершал круиз по Волге, а Путин находился на Олимпиаде в Пекине.
"Министр обороны, кстати, отдыхал где-то на Черном море, – сказал Уваров. – Мы вообще не ожидали, что они начнут атаку".
По поводу утверждений, что российские силы вошли в анклав утром 7 августа, генерал Уваров сказал, что военная техника регулярно входила в Южную Осетию или покидала ее, осуществляя снабжение размещенного там российского миротворческого контингента.
"Поскольку мы держали там один батальон, ему требовалось горючее и продукты. Разумеется, передвижение военнослужащих имело место, – сказал он. – Но это не были военнослужащие действующей армии, которых послали туда конкретно для того, чтобы воевать". Уваров добавил: "Будь это крупные подкрепления, мы бы не потеряли в Южной Осетии примерно 15 миротворцев".
Грузия оспорила объяснения российской стороны, утверждая, что в соответствии с соглашениями о миротворческой миссии, которые обе стороны подписали в 2004 году, ротация российского миротворческого батальона могла осуществляться только в дневное время и с предварительного уведомления как минимум за месяц. По словам Утиашвили, никаких уведомлений не было.
Почему, вопрошает Утиашвили, дежурный офицер у Рокского тоннеля, по-видимому, был изумлен, если, по словам российской стороны, это была рутинная переброска миротворцев?
Грузинские власти сообщили, что на прошлой неделе предоставили эти материалы Соединенным Штатам и Франции, которая на данный момент председательствует в ЕС, а также двум репортерам для публикации в нашем издании. Наше издание наняло в России независимого специалиста по осетинскому языку для перевода записей.
Вано Мерабишвили, министр внутренних дел Грузии, сообщил, что о перехватах разговоров грузинской разведкой ему было доложено через несколько часов после того, как были сделаны записи. По словам министра, информация была передана Саакашвили, который воспринял ее как признак российского вторжения.
На вопрос, отчего разговоры обнародованы лишь теперь, спустя месяц с лишним, Мерабишвили ответил, что файл с записями потерялся во время войны, когда группа слежения перенесла свою деятельность из Тбилиси, столицы страны, в город Гори в Центральной Грузии. Позднее сотрудники грузинской разведки, по словам министра, просмотрели 6 тыс. файлов в поисках копий.
Наше издание предоставило экземпляры независимых переводов разговоров ряду представителей правительства США и американских военных, чтобы они прокомментировали записи. Они предостерегли, что, хотя диалоги, по-видимому, взяты из подлинных перехваченных разговоров по сотовому телефону, невозможно провести полный или официальный анализ, не получив доступа ко всему досье записей переговоров, собранных грузинской стороной. Они также отметили, что в Вашингтоне продолжает тщательно изучаться вопрос о провокации и ответных действиях в ходе конфликта.
"Мы продолжаем это изучать, как в контексте анализа нашей разведслужбы, так и на базе данных, которые мы получаем с мест, – сказал некий американский военный высокого ранга, отслеживающий ситуацию в Грузии; он согласился обсудить этот вопрос на условиях анонимности, так как речь идет о деятельности разведки. – Нам не удалось установить, кто "выстрелил в Джона" – кто выстрелил первым".
Разговоры о бронетехнике в тоннеле
По словам грузинской стороны, главные доказательства в пользу ее версии – это два разговора 7 августа между Гасиевым, дежурившим у тоннеля, и его начальником в штабе.
В первом разговоре, зафиксированном в 03:41, Гасиев сообщил начальнику, что российский полковник попросил осетинских пограничников проинспектировать военную технику, которая "заполонила" тоннель. Гасиев сказал: "Командир, полковник, подошел и сказал: "Ребята, которые с тобой, должны осмотреть технику? Так годится?".
На вопрос, кто такой этот полковник, Гасиев ответил: "Не знаю. Их начальник, тот, кто здесь главный. БМП и другие машины направили сюда, и они тут все заполонили. Парни тоже стоят вокруг. И он сказал, что нам следует осмотреть технику. Не знаю. И он вышел". БМП – бронированная машина на гусеничном ходу, слегка напоминающая танк. Это одна из основных моделей российской военной техники, которые можно было видеть во время войны и среди оснащения миротворческого контингента.
В 03:52 Гасиев проинформировал начальника, что бронетехника под командованием полковника, которого он назвал "Казаченко", покинула тоннель. Имя полковника не упоминалось. Согласно сообщениям в российской прессе после войны, не касающимся вышеописанных событий, полковник Андрей Казаченко служил в 135-м мотострелковом полку. По словам генерала Уварова, этот полк выделял миротворцев для Южной Осетии и во время войны вел боевые действия в Цхинвали. Генерал сказал, что не располагает информацией о полковнике Казаченко.
Утверждения Грузии относительно передвижений российских войск, по-видимому, хотя бы отчасти подтверждаются другой информацией, которая стала известна недавно. Западная разведка самостоятельно установила, что два батальона 135 полка прошли через тоннель в Южную Осетию либо ночью 7 августа, либо рано утром 8 августа, – сообщил некий высокопоставленный источник в администрации США.
Также на прошлой неделе стали известны новые данные западной разведки, свидетельствующие, что гарнизону на границе с Южной Осетией, на территории России, также было придано мотострелковое подразделение, – ему было поручено контролировать северный конец тоннеля. Либо ночью 7 августа, либо рано утром 8 августа оно, возможно, было переброшено для контроля над тоннелем целиком, сообщили несколько источников в администрации США, ознакомленные с этой информацией.
3 сентября газета "Красная звезда", официальный орган Министерства обороны России, опубликовала статью, где были приведены слова капитана 135-го полка Дениса Сидристого, который сообщил, что его части 7 августа приказали прекратить учения и отправиться в Цхинвали.
После того как наше издание направило запрос по поводу этой статьи, в "Красной Звезда" в прошлую пятницу появилась публикация, в которой капитан Сидристый утверждал, что в действительности переброска в Цхинвали произошла 8 августа. Связаться с капитаном Сидристым не удалось.
Версия представителя американской администрации
Мэтью Дж. Брайза, заместитель младшего госсекретаря, координирующий дипломатические усилия на Кавказе, сообщил, что записи разговоров соответствуют мнению грузинской стороны 7 августа, в последние часы перед войной, когда недолгое прекращение огня провалилось.
"В разгар всех этих событий, когда я разговаривал по телефону с высшим руководством Грузии, явно складывалось впечатление, что они полностью убеждены в том, что российская бронетехника вошла в Рокский тоннель и вышла из Рокского тоннеля до и во время прекращения огня, – сообщает он. – Я сказал, выполняя надлежащие инструкции: "Мы призываем вас не вступать в прямой конфликт с этими российскими войсками".
По словам Брайзы, ночью 7 августа он переговорил с Экой Ткешелашвили, министром иностранных дел Грузии, незадолго до того, как президент Саакашвили отдал приказ об атаке. "Она, казалось, была полностью убеждена, в человеческом плане, в присутствии российских войск, – сообщил Брайза. – "В этих обстоятельствах мы должны защитить наши села", – сказала она".
Генерал Уваров возразил, что грузинская сторона действовала безрассудно и толком не осмыслив данные своей собственной разведки.
По условиям соглашения о прекращении огня, подписанного в 1990-е годы, после первой войны между Грузией и Южной Осетией, России разрешалось держать в области миротворческий контингент численностью в 500 человек, сообщил Уваров. А в чрезвычайных ситуациях допускалось размещение еще 300 миротворцев из резерва, добавил он.
По словам Уварова, когда грузинская сторона начала атаку, около 100 резервных миротворцев из 135-го полка были приведены в боеготовность и переброшены в район тоннеля. Примерно на рассвете 8 августа им приказали пройти через тоннель в качестве подкрепления для сил в Цхинвали, сообщил он.
Уваров говорит, что первая часть российской действующей армии – первый батальон 135-го полка – прошел через Рокский тоннель только в 14:30, 8 августа, более чем через 14 часов после того, как грузинские войска начали обстрел Цхинвали.
Батальон, сказал Уваров, дошел до Цхинвали только на следующий день вечером, так как натолкнулся на ожесточенное сопротивление грузинской стороны. Грузия оспаривает эту версию, утверждая, что вела ожесточенные бои с российскими силами близ тоннеля задолго до рассвета. Но к тому моменту одно уже было ясно: война началась.
Дэн Билефски и С. Дж. Чиверс прислали материалы из Тбилиси, Том Шенкер из Вашингтона, а Майкл Швиртц из Москвы. Статья написана Чиверсом
16 сентября 2008
--------------------
.... n'existe pas
|
The West Begins to Doubt Georgian Leader, Did Saakashvili lie?
