პარალელები და სხვაობები რუსეთის მიერ უკრაინისა და საქართველოს
ოკუპაციის დროს.
http://www.echo.msk.ru/programs/code/1289072-echo/Вот посмотрите, как была российско-грузинская война,
да? Она произошла раньше, чем кто-то понял, что случилось.
В течение недели, правда, действительно, нагнеталась напряженность.
Там уже эвакуировали Цхинвали, уже сказал Кокойты, что мы ударим в ответ...
Это всегда в ответ, да? Так сказать, ответным ударом нанесем
агрессорам поражение малой кровью на чужой земле.
Это у нас с 30-х годов. Как у нас Иосиф Виссарионович
собирался воевать исключительно в ответ,
так у нас и сейчас вплоть до Кокойты «Ударим в ответ».
Уже неделю эвакуировали Цхинвали.
Вместо этого заходили добровольцы в кавычках, какие-то вооруженные формирования,
народные ополчения на помощь Осетии. Заметьте,
что на самой территории России попробуйте вы создать вооруженное формирование.
Точно так же, как попробуйте вы на самой территории
России провести митинг вроде тех, которые проводят провокаторы в Донецке или Луганске.
Ага!
И тем не менее, Запад ничего не понимал. Запад считал,
что это как всегда, что там постоянно такая заварушка происходит. Саакашвили,
который понимал всё, который понимал,
что Южная Осетия – это вот такой взращенный южноосетинский Хамас,
который живет только надеждой на войну с Грузией и в которой,
собственно, просто не осталось людей кроме тех людей,
которые сидят в окопах на российские деньги и борются
за эти деньги с грузинскими фашистами.
Саакашвили понимал всё, он просто не мог дозвониться до американцев,
он не мог дозвониться до президента Буша, потому что считали, что это не важно.
Есть знаменитая история о том, как уже после начала войны
Буш и Путин встречаются на Олимпиаде в Пекине, и между ними происходит разговор,
и Путин понимает этот разговор как, видимо, то, что Буш дает е
му карт-бланш и отрекается от Саакашвили, а Буш, скорее всего, просто не понимает,
в чем дело.
И, вот, в Грузии никто ничего не понимал.
В Крыму не успели среагировать. Сейчас ситуация засвечена.
Второе, что очень важно, в Кремле понимают, что, видимо,
будет дополнительная реакция. Как я уже сказала, Запад ясно обозначил,
что он систему эскалации санкций в ответ на эскалацию боевых действий.
Перерыв на новости.
* * *
обратите внимание, что в Грузии Европа не простила грузинам,
что грузины посмели сопротивляться. Сначала Европа не слушала,
не снимала трубки и Америка не снимала трубки, пока Саакашвили
неделю кричал «Сейчас на меня нападут!» Потом, когда
Грузия посмела сопротивляться, это было воспринято неприятно, потому что,
во-первых, как бы, всегда, когда ты сделал человеку гадость,
ты потом его не любишь. Всегда, когда ты обманулся,
тебе потом неудобно и ты как-то пытаешься от этого отмазаться.
И, вот, Европе было бы приятней, если бы Саакашвили
сложил лапки, побежал в Страсбург, Брюссель, говорил бы «На меня напали».
А где в это время были бы наши танки, это, как бы, дело 110-е.
И, вот, несомненно, кстати, когда Украина не боролась за Крым, тут, я думаю,
было и это соображение не поступать как в Грузии,
потому что европейские импотенты не простят, если
Украина будет сопротивляться, сделают всё,
чтобы вообще не заметить и как-то заиграть эту ситуацию:
«Мы не знаем. Они оба стреляли. Кто первый начал...»
Вот, как там сказала комиссия Тальявини:
«Эти говорят, что эти первые начали, эти говорят,
что первые эти начали. А где правда, мы не знаем».
Теперь эта ситуация заиграна. Вот, никак нельзя сказать,
что мы не знаем. Теперь всё больше слов о том, что если Украина
сама себя не защитит, то и Европа не сможет ей помочь.
То есть теперь ситуация на виду, теперь спецоперация невозможна
– возможна только война. И мне кажется, что, как бы, главное,
что стоит на повестке дня, это дестабилизация молодой
украинской революции, это, вот, засылка разных людей
со свастиками на запястьях, которые размахивают еврейскими флагами
с требованием России защитить их от фашистов.
Это вот требование федерализации, как вы только что слышали от
господина Добкина. Фактически это требование, чтобы
Украина развалилась демократическим путем. Янукович вот
у нас сказал про федерализацию.